Фармацевтика и медицина
«Сейчас уровень локализации нашего производства более 65%, и мы продолжаем работать в этом направлении»
Исполнительный вице-президент STADA в России и СНГ Штефан Эдер — об открытии новой лаборатории на заводе «Хемофарм» в Обнинске и нового производственного участка на заводе «Нижфарм» в Нижнем Новгороде.
Фармацевтическая компания STADA является одним из лидеров розничного рынка лекарств в России. Компании удалось занять эту позицию в том числе благодаря своим усилиям по локализации производства на двух своих площадках — «Нижфарм» и «Хемофарм». Исполнительный вице-президент STADA в России и СНГ Штефан Эдер поделился планами по дальнейшему развитию «Хемофарм» и «Нижфарм», а также рассказал, какую роль в этом процессе сыграют новые производственные и лабораторные участки, с помощью которых компания планирует обеспечить свой дальнейший рост производства.
— STADA — одна из крупнейших глобальных фармацевтических компаний. Является ли российский рынок приоритетным для вас?
— Да, безусловно, российский рынок — один из наиболее перспективных для компании. Российский бизнес для STADA является вторым по величине в мире и уступает только немецкому. При этом во втором полугодии 2021 года темпы прироста наших продаж на российском рынке опередили аналогичный показатель для Германии. Это произошло, в том числе, потому что торговая конъюнктура в Германии оставалась жесткой из-за последствий пандемии Covid-19.
В результате общий рост продаж STADA, включая органический рост, а также приобретения и слияния, по итогам первого полугодия этого года увеличился на 55% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Также по сравнению с прошлым годом наш прирост в сегменте Consumer HealthCare (СНС) в России составил 57%. Это позволило нам, по оценкам IQVIA, занять вторую строчку в рейтинге фармацевтических компаний на российском розничном рынке.
Отмечу, что мы не связываем этот прирост с продолжающейся эпидемией COVID-19, в нашем портфеле нет непосредственно «антиковидных» препаратов. Напротив, мы видим повышенный спрос на лекарства от различных неинфекционных заболеваний, на которых мы специализируемся, в том числе на препараты от болезней сердца и сосудов. Это говорит о том, что сейчас все больше людей начинают понимать, что забота о собственном здоровье находится в их руках и хотят активно управлять своим самочувствием. Такое предположение подтверждают и данные из нашего глобального исследования STADA Health Report, которое мы ежегодно проводим в нескольких странах мира, в том числе, и в России.
Наша конечная цель — сделать «Хемофарм» центром передового опыта по производству твердых лекарственных форм STADA в России
— STADA уже много лет последовательно развивает свои мощности в России. Расскажите, как вы будете продолжать этот курс в дальнейшем?
— За последние 15 лет STADA инвестировала в развитие своих производств в РФ и СНГ более €1 мдрд., что сделало ее лидером по этому показателю среди других иностранных фармацевтических компаний. Сейчас мы демонстрируем один из наиболее глубоких уровней локализации — более 65% и в ближайшем будущем продолжим развивать это направление. Наша цель — производить на наших локальных площадках не только для России, но и для всего мира.
Наше производство в России представлено двумя площадками — это завод «Нижфарм» в Нижнем Новгороде, который является глобальным центром компетенций по мягким лекарственным формам, таким как мази, кремы и гели, и завод «Хемофарм» в Обнинске, где производятся твердые формы, то есть таблетки. По итогам 2020 года наши площадки в совокупности выпустили 117 млн упаковок.
В перспективе нескольких лет мы планируем инвестировать в дальнейшее увеличение их мощности около €20 млн. Например, мы открываем новый аналитический лабораторный центр на «Хемофарм» — объем наших инвестиций в этот проект составил более €5,2 млн.
— На каких исследованиях сфокусируется ваша новая лаборатория?
— Основная задача нового лабораторного центра — контролировать качество сырья и лекарственной продукции «Хемофарм» на всех этапах производства, включая тестирование готовых препаратов перед осуществлением поставок на рынок. Для этого сотрудники лаборатории будут выполнять ежегодно около 10 тысяч тестов, работая с различными препаратами из нашего портфеля — для лечения желудочно-кишечных, сердечно-сосудистых и респираторных заболеваний, а также антигистаминными и нестероидными противовоспалительными лекарственными средствами.
— На каком оборудовании будут проводится эти тесты?
— Наш новый лабораторный центр оснащен высокотехнологичным оборудованием, которое отвечает российскими и европейскими стандартами качества и безопасности. В частности, в лаборатории есть камера для подготовки проб препаратов в инертной среде. Данный аппарат уникален тем, что дает возможность тестировать лекарства без контакта с окружающей средой, что позволяет защитить образцы от воздействия кислорода и влаги, а, значит, минимизировать искажение результатов тестирования и повысить их точность. Добавлю, что часть оборудования, которое будет работать в нашей лаборатории, произведено в России.
— Каких специалистов вы будете привлекать для работы в лаборатории?
— Во-первых, отмечу, что та команда экспертов, которая работала с нами на старом лабораторном комплексе в Обнинске, останется с нами и в дальнейшем. Во-вторых, хотя российский рынок труда является не самым простым с точки зрения подбора специалистов, мы никогда не сталкивались с дефицитом кадров. С самого начала работы STADA в России, то есть еще 15 лет назад, мы поддерживаем хорошие связи с образовательными заведениями Калужской области, договариваясь о различных совместных учебных программах и стажировках. Мы заинтересованы не только в выпускниках с фармацевтическим образованием, но и в специалистах с другими компетенциями, в химии и инженерии, экономике и финансах.
— Какие стратегические задачи вы планируете решать с помощью нового лабораторного центра?
— Его открытие — это еще один шаг на пути достижения нашей главной цели, дальнейшей локализации производства компании STADA в России. В 2019 году мы заключили сделку стоимостью $660 млн с компанией Takeda Pharmaceutical и в результате получили портфель из почти 20 брендов, зарегистрированных в России, Грузии, Азербайджане, Беларуси, Казахстане и Узбекистане. До 2022 года мы планируем перенести производство шести препаратов из этого списка, которые сейчас выпускаются на заводах Takeda в Ирландии и Германии в Россию, на нашу площадку «Хемофарм». Совокупный объем производства этих препаратов должен составить не менее 13 млн. упаковок ежегодно, что приведёт к двукратному увеличению выпуска нашей продукции на площадке к 2025 году. Это потребует дополнительных лабораторных мощностей и поэтому было принято решение обновить наш лабораторный центр в Обнинске. Наша конечная цель — сделать «Хемофарм» центром передового опыта по производству твердых лекарственных форм STADA в России.
— Есть ли у вас планы также активно развивать вашу производственную площадку в Нижнем Новгороде?
— Да, как я уже говорил, наш завод «Нижфарм» — центральное производство мягких лекарственных форм для нас в РФ. На прошедшем в июне этого года Петербургском экономическом форуме 2021 мы подписали с правительством Нижегородской области меморандум о намерениях сотрудничать в области реализации инвестиционного проекта на территории региона. Мы планируем перенос производства ряда наших препаратов из-за рубежа в Россию на наш завод в Нижнем Новгороде и для этого вложим в его модернизацию около €10 млн.
— На что будут потрачены эти средства?
— В частности, мы запускаем на заводе новый участок подготовки субстанций, который оснащен более производительным и эффективным оборудованием. Благодаря этому мы сможем сократить время измельчения субстанций, а также уменьшить размер частиц, полученных в процессе измельчения, что, в свою очередь, необходимо для тех мазей и суппозиториев, в состав которых действующее вещество входит в виде суспензии. Создание более высокопроизводительного участка -необходимый шаг для будущего переноса производства наших препаратов. Объем наших инвестиций в его переоборудование составил €2 млн.
— Какие препараты вы планируете локализовать на «Нижфарме»?
— Речь идет о нескольких лекарствах, которые сейчас производятся на наших площадках в Сербии и Великобритании. Препараты, передаваемые из Сербии, будут производиться на площадке «Нижфарм» объемом более 2,5 млн суппозиториев в год и будут поставляться преимущественно в Россию, на Балканы и в страны СНГ. Препараты, передаваемые из Великобритании, будут производиться объемом почти 3,85 млн суппозиториев в год для экспорта в 7 стран мира, в том числе в Великобританию, ОАЭ и Йемен.
Возможны противопоказания, необходима консультация специалиста
Минпромторг планирует в сентябре запустить механизм балльной оценки уровня «отечественности» российского телекоммуникационного оборудования. Министерство согласовывает с участниками рынка финальный вариант соответствующего постановления. Оно предполагает, что отечественной будет признана техника, которая как минимум собирается в России. Производители должны иметь свои производственные площадки и сервисные центры. Участники рынка предполагают, что в дальнейшем министерство будет ужесточать требования, чтобы стимулировать переход на отечественные компоненты. Однако пока таких для телекоммуникационного оборудования почти нет.
Минпромторг закончил разработку поправок к постановлению правительства №719, которые введут балльную систему для получения телекоммуникационным оборудованием статуса отечественного, рассказали источники “Ъ” на рынке. На сайте regulation.gov.ru опубликовано уведомление о разработке документа, там же говорится, что нормы вступят в силу в сентябре. Сам проект не опубликован. В Минпромторге “Ъ” пояснили, что он «будет опубликован после консультаций с отраслью».
“Ъ” ознакомился с последней версией документа.
Из него следует, что для включения оборудования в реестр производитель должен владеть правами на конструкторскую документацию изделий и исходный код системного софта, располагать сервисными центрами для обслуживания, собственной производственной площадкой и т. д.
За каждую технологическую операцию в производстве (сборку и монтаж, применение в ней российских компонентов и т. д.) буду начисляться баллы. При наборе определенного числа баллов оборудование признается российским. Под регулирование, следует из документа, подпадают, в частности, коммутаторы, маршрутизаторы, радиолокационное оборудование, телеприставки и т. д. Аналогичную методику правительство уже ввело для вычислительной техники (см. “Ъ” от 15 сентября 2022 года).
Сейчас решение о том, считается телекоммуникационное оборудование отечественным или нет, принимает экспертный совет при Минпромторге, его работу регламентирует постановление №878. Источник “Ъ” на рынке электроники говорит, что министерство и представители отрасли планировали изменить правила с 2021 года: «В реестр телекоммуникационного оборудования из-за непрозрачности оценки могли включить технику, не имеющую отношения к России. Фактически это было зарубежное оборудование с переклеенными шильдиками».
В Минпромторге рассчитывают, что балльная система создаст «благоприятные условия для развития отечественной радиоэлектронной промышленности и будет стимулировать производителей планомерно увеличивать уровень локализации производства на территории России».
В группе Yadro соглашаются с регулятором, добавляя, что запуск механизма «будет способствовать поэтапному последовательному увеличению доли производимого в стране отечественного оборудования».
Совладелец компании «Бештау Электроникс» Олег Осипов надеется, что в дальнейшем Минпромторг «ужесточит критерии балльной системы, стимулируя российских производителей телеком-оборудования увеличивать в продукции долю российских компонентов». Однако прямо сейчас отечественных компонентов для производства телекоммуникационного оборудования, особенно высокотехнологического, зачастую просто нет, подчеркивает собеседник “Ъ” в одном из производителей электроники.
Для производства современных базовых станций четвертого и пятого поколений необходима высококачественная электронная компонентная база, которая на данный момент представлена почти исключительно иностранными поставщиками, подтверждает заместитель руководителя Центра компетенций НТИ на базе «Сколтеха» по технологиям беспроводной связи и интернета вещей Александр Сиволобов. «Мы активно работаем с российскими производителями,— подчеркивает он,— чтобы через три года доля отечественной продукции в специализированной критической электронно-компонентной базе составила 5–10%».
Кому и зачем нужна локализация производства, насколько она полезна и трудна, как эффективно применять ее механизмы на практике? О ключевом элементе международной промышленной кооперации рассуждает заместитель председателя Комитета РСПП по промышленной политике Владимир Рудашевский.
Для понимания задач локализации производства (ЛП) следует отличать цели, которые преследует компания-партнер, размещающая производство (экстенсивер), от целей принимающей стороны — реципиента (как правило, официальных властей).
Экстенсивер стремится к расширению рыночных позиций за счет гарантированного сбыта продукции, где не последнюю роль играет географическая приближенность к потребителю и источникам сырья, что снижает транспортные расходы до 25% себестоимости некоторых видов продукции. Реципиент рассчитывает на рост инвестиций и трудовой занятости, дополнительные налоговые поступления, прямой доступ к передовым технологиям, знаниям, опыту корпоративного управления и становления гудвила.
Часто дешевизна рабочей силы реципиента краткосрочна и не может считаться решающим фактором при выборе «производственной площадки». Большего внимания заслуживает кооперация с национальными или региональными экономическими операторами. К примеру, производство автомобильных легкосплавных дисков рядом с литейными заводами «Русала» принесло бы чувствительную выгоду: только одному Volkswagen требуется не менее 10 млн таких дисков. Между тем до 90% дисков сейчас импортируется из Китая.
Локализовывают производство чаще компании, стремящиеся расширять рынок для своей продукции с оценкой перспектив его развития. Они, как правило, учитывают принципы промышленной политики страны локализации, которые позволяют рассчитывать на меры государственной поддержки национальной экономики или вводить ограничения и даже запреты на импорт тех или иных товаров. Ярким примером такого подхода может служить автопром России, на протяжении длительного времени получающий значительную поддержку государства.
Закон о промышленной политике в РФ предусматривает специальные инвестиционные контракты (СПИК) как один из инструментов поддержки развития промышленности.
Предполагается, что после прекращения действия соглашений о промсборке, благодаря которым автопроизводители получали временные льготы, западные компании смогут рассчитывать на постоянные преференции, заключив специальный инвестконтракт.
Например, в Mercedes-Benz уже объявили, что до конца года такой СПИК будет подписан. Компания берет на себя обязательства по локализации, развитию технологий и созданию нового производства. Взамен она получит налоговые льготы, упрощение административных процедур и, что особенно важно, статус российского производителя, следовательно, доступ к госконтрактам.
Другой пример — заключенный на десять лет СПИК с немецко-японским концерном DMG Mori, согласно которому будет налажено производство новейших токарных и фрезерных станков и модернизирован Ульяновский завод. Швейцарская Sika собирается открыть в Подмосковье сразу два предприятия, в дополнение к заводам в Волгограде и Лобне, которые задействованы в строительстве стадиона «Зенит-Арена» и Керченского моста.
Примерно по такому же пути идет и российский фармсектор. Прямой запрет поставок иностранных препаратов, введенный Минздравом РФ в конце 2015 года, подтолкнул все крупные фармацевтические фирмы активизировать свои усилия по ЛП. Правительство разрабатывает меры поддержки локализации фармпроизводств в том числе за счет введения ограничений на госзакупки лекарств. Всего за последние четыре года европейский бизнес создал в России более 200 новых производств.
Еще один тонкий аспект — отличие локализации от экспансии. Расширение экономической деятельности за пределы собственной территории — едва ли не самый распространенный метод обеспечения национальной конкурентоспособности. Локализация производства способствует сохранению экономического суверенитета страны, поскольку развивает собственные производительные силы: технологическую практику, кадровый потенциал, ресурсно-энергетический и экологический факторы.
Кто выбирает локализацию?
Иногда считается, что ЛП необходима лишь для преодоления экспортно-импортных ограничений. Это не совсем верно, хоть и возможно: например, благодаря введению Россией продуктовых контрсанкций в Москве открылся торговый центр одного из известных продовольственных брендов, в котором совмещается собственное производство и продажа гастрономических продуктов.
Кроме того, многочисленные межправительственные комиссии формулируют предложения и проекты по развитию экономического сотрудничества, в том числе локализации производства. Особый интерес представляют европейские страны, участвующие в инициативе «Партнерство для модернизации». К примеру, Российско-Французский совет по экономическим, финансовым, промышленным и торговым вопросам (СЭФИК) разработал программу, которая включает 14 проектов в пяти отраслях. Примечательно, что, пожалуй, впервые в документе такого типа предусмотрено прямое использование механизма ЛП, известные российские и французские компании могут расширить номенклатуру уже производимых в России автокомпонентов.
Для поиска направлений сотрудничества в ЛП можно сравнить структуру импорта России, к примеру, из ЕС, с Приоритетными направлениями развития РФ до 2030 года. Предпочтение отдается компаниям, которые планируют разместить производство продукции, не выпускаемой отечественными производителями, и тем, кто намерен привлечь российские компании.
Размещение производства на новой зарубежной площадке — это не воспроизведение всех его составляющих, а тщательная адаптация этой системы к региональным особенностям: рыночному спросу, уровню конкуренции, кооперационной корреляции, готовности всей территориальной среды к инновационным переменам.
Соглашение ВТО о госзакупках, к которому Минэкономразвития РФ призывает присоединиться, предусматривает, что госструктуры не смогут включать в требования к товарам указание страны происхождения. Это открывает иностранным поставщикам беспрепятственный доступ к участию в тендерах.
Министр промышленности и торговли Денис Мантуров, выступая на Ганноверской выставке, заявил, что Россия уже предложила европейскому бизнесу унифицировать российские требования и подходы к локализации, запустить новые меры поддержки.
«Для нас главный критерий, — сказал Мантуров, — это уровень локализации и импортозамещения». Министр подчеркнул, что речь не идет о полной локализации производства в России: «Все зависит от того, насколько это выгодно и принципиально с точки зрения стратегии национальной безопасности».
Импортозамещение как реакция на санкционную политику также ведет к использованию механизма ЛП, где роль экстенсиверов берут на себя российские компании. Например, «Технониколь» размещает свое производство в европейских странах, приобретая местные компании. То есть замещает импорт экспортом, и ввоз продукции локализованного производства не подпадает под санкции.
Таким образом, искусственные искажения рынка исправляются экономическими, а не политическими мерами, пресекая доктринально-идеологическое вмешательство в бизнес.
Как локализовать производство?
Формальные требования изложены в нормативных документах, но перечень носит отраслевой характер. Так как производственные площадки размещаются на муниципальных или региональных территориях, органы местной власти тоже имеют возможность дополнить отраслевой список требований. При этом иностранный партнер- экстенсивер может рассчитывать на существенные льготы и преференции. Анализ неудачных попыток ЛП показывает, что процесс ведется не всегда грамотно. Противоречия и белые пятна в российском законодательстве тому причиной, к примеру, во многих регионах не лимитированы региональные и муниципальные границы.
Уровень выпуска продукции для признания локализации состоявшейся, как правило, коррелирует со спецификой производства и атласа его технологических карт. При этом в зависимости от потребности экономики страны в продукции локализуемого производства граница объема выпуска изделий или комплектующих может колебаться в большом диапазоне.
Кооперационные связи с отечественными производителями, а также состояние рыночной конкуренции играют важную роль. Это особенно характерно для рынка пищевой промышленности, на котором локализованы почти все крупнейшие иностранные компании — Danone, Valio, Hochland, PepsiCo.
Сам по себе уровень локализации — существенный пункт соглашений, согласно которым иностранные производители обязуются создать производство в России. Большинство из них предусматривают постепенное доведение этого уровня до 60%.
Насколько полезна и трудна локализация?
В России ЛП — все еще исключение, а не правило формирования стратегий развития отраслей и территорий, как это было характерно, например, для Китая на протяжении многих лет.
С одной стороны, в России отставание в использовании ЛП объясняется осторожностью в деятельности экстенсиверов и серьезными изъянами в предпринимательском климате страны. Общественные организации, такие как РСПП, «Деловая Россия», «ОПОРА РОССИИ», ТПП РФ, настойчиво разрабатывают и направляют в высшие органы госуправления предложения по улучшению этого климата и снижению административного давления на бизнес.
С другой стороны, торможение ЛП связано с автаркической ориентацией федеральных и территориальных органов управления. Исторический груз формирования в СССР закрытого общества и экономики продолжает довлеть над умами. Известный японский экономист Сэйдзи Цуцуми заметил, что архаичные представления сильно мешают успешной модернизации. А японское общество, как мы помним, было крайне закрытым.
Консервативный подход в развитии экономики в России особенно характерен для регионов. Федеральная власть вынуждена была даже включить в KPI губернаторов такую характеристику, как объем привлечения в регион иностранных инвестиций. А ЛП, по существу, тоже инвестиционный процесс. Пример передовых в этом отношении регионов — Калужской, Ульяновской, Ленинградской областей, а также активное обновление губернаторского корпуса молодыми кадрами говорит, что постепенно смена парадигмы стимулирования экономического развития регионов все же произойдет.
Наиболее успешный опыт в ЛП накопили автопроизводители. Безусловно, стимулирующую роль сыграла программа господдержки отрасли, включающая льготное автокредитование и программу обновления автопарка. Возможно, не столь масштабно, но положительный опыт ЛП накопили итальянские производители бытовой электротехники: они создали в Липецке территориальный кластер, который объединил не только итальянских, но и российских производителей. Нидерландский автогигант DAF разместил свое производство в России более пяти лет назад. Китайская корпорация Dalian Machine Tool Group локализует выпуск токарных станков на подмосковном заводе по производству газовых счетчиков «Газдевайс».
По этому же пути пошли и фармацевты, образовавшие подобный кластер в Калуге. А «Роснано» ведет переговоры с крупнейшей в мире фармацевтической компанией по ее локализации в технополисе «Москва».
Можно признать успешным опыт локализации пищевых производств и торговых сетей, а также банковских систем, которые заняли на рынке России заметное место, разместив производство финансовых услуг практически такого же широкого спектра, что и на мировом рынке. ЛП может найти применение в высокотехнологической медицине и медоборудовании, приборостроении, судостроении, лесопереработке. Есть даже экзотический пример: планы развития компании Disney в России.
В целом, власти намерены улучшить ситуацию: утверждены 12 целевых моделей ведения бизнеса, разработанные для регионов, которые поднимут оценку предпринимательского климата России в мировом рейтинге Doing Business. Внедряются новые формы организации хозяйственной деятельности, такие как статус территории опережающего развития или промышленного кластера. Обсуждается возможность возмещать компаниям, локализующим производство в России, НДС при реэкспорте. Программы всех значительных экономических форумов так или иначе ориентированы на развитие инвестиционного потенциала РФ.
Трудности, с которыми может столкнуться иностранная компания при реализации ЛП, образуют три группы. Во-первых, это погрешности в расчетах бизнес-плана проекта ЛП. Во-вторых, плохо прогнозируемые изменения во внешней среде — глобального и локального уровней. По данным ВТО, в 2016 году страны «двадцатки» ввели 145 новых торговых ограничений, всего за последние семь лет — 1 583 ограничения. Сюда же следует отнести и инновационный парадокс: ЛП увеличивает спрос на выпускаемую продукцию, в том числе за счет постоянного обновления модельного ряда, дизайна, номенклатуры выпускаемых товаров. А это ведет к потере эксклюзивной прибыли от стандартной продукции, выпуск которой отлажен технологически, финансово, организационно, кадрово. Испанской Zara, чья продукция не соответствовала российским техническим регламентам, Минпромторг предложил использовать механизм ЛП, включающий высокие технологии для производства конкурентоспособной одежды. Такая стратегия — переносить на российские площадки инновационные проекты — позволит экстенсиверу надолго закрепиться в роли лидера рынка, не только российского, но и мирового. Именно такую стратегию применяют немецкие компании, например, давно работающая на российском рынке корпорация Siemens. И, наконец, в-третьих, ошибки в генеральном целеполагании ЛП.
Несмотря на то, что в России сложился колоссальный неудовлетворенный спрос на технологии, миссия ЛП – не только производить современную продукцию, но и экспортировать ее на локально объединенных рынках (таких как ЕАЭС, ЕС, БРИКС, ШОС) с расчетом на глобальную экспансию. С учетом того, что в России на повестке дня стоит введение налогового маневра (22/22), стимулирующего экспорт, такая экспансия принесет ощутимый экономический эффект.
Именно благодаря такому взгляду можно оправдать продвижение национальных производителей на зарубежные площадки с определенными потерями рабочих мест, налоговых поступлений, человеческого капитала. В подтверждение можно добавить, что локализация относится не только к производственной деятельности, но и распространяется на НИОКР.
К примеру, французская компания Schneider Electric, которая запустила в «Сколково» центр для полного цикла разработок программного обеспечения систем диспетчеризации, управления и контроля в электроэнергетике и нефтегазовой промышленности.
Тем не менее условия, которые были созданы в России для ЛП иностранных компаний, нельзя считать достаточно благоприятствующими широкому использованию этой формы инвестиционной стратегии. Кризисные факторы могли бы сыграть стимулирующую роль для активизации ЛП в программах стейкхолдеров и территориальных систем. К сожалению, пока это не наблюдается по причине политического вмешательства в функционирование рынков, в частности, из-за санкционной политики стран, занимающих ведущее положение в мировой экономике.
